Проблема была в росте. Хотя он всё ещё не уступал силой, а ловкостью превосходил всех соплеменников своего возрастного периода, с каждым годом он стал безбожно отставать в росте и весе. “Первый парень на деревне”, “золотой мальчик”, который раньше мог уложить всех недовольных им сверстников и ребят постарше скопом, теперь всё чаще получал по лицу не из-за слабости, а из-за того, что его руки банально не были достаточно длинными, чтобы дотянуться до обидчика, а сам он всё чаще падал, не в состоянии опрокинуть ребят, что превосходили его габаритами. Это быстро заметили, и многие решили воспользоваться шансом отыграться за прошлые побои (дети злы, то всем известно). Драки стали чаще и жёстче, всё сложнее стало выходить из них победителем, и чаще Крагах стал проигрывать. Последствия для психики мальчика были жестокими, кардинально переломав, изменив его. Драки из развлечения превратились в серьёзные испытания. Раньше он радостно вступал в схватку, и тут же поднимал соперника, когда тот падал без чувств, дабы отнести его в тенёк очухаться. Теперь же Крагах дрался со звериной яростью и холодной жестокостью, в случае победы избивал противника в кровавые сопли, калечил, уродовал, прижигал - делал всё, чтобы никто больше и не подумал с ним схватиться. Из души кампании он превратился в изгоя, которого не уважают, а просто напросто боятся. Парень теперь всегда ходил на охоту один, всё меньше времени проводил в племени, предпочитая уединение среди лесов и холмов. А однажды ушёл и не вернулся, полностью перебравшись в лес, нашёл пещерку, обосновался там, убив его предыдущего обитателя. Однако совсем дикое существование вскоре стало тяготить его, поэтому, мало по-малу, стал наведываться в Гик, дабы отнести свою добычу, выменять её на что-нибудь, однако это был всего-лишь предлог, чтобы пообщаться хоть с кем-то. Различные вещи его мало интересовали, а в избытке у виденов есть лишь одна вещь - знания. Крагах стал слушать и запоминать, в основном, рассказы о мире, что лежит за полуостровом. Жизнь там кипела, ярилась, буйствовала. Итог был закономерен - он был чужим среди своего народа, в Гике ему была уготована судьба вечной прислуги, а в Большом Мире он сможет стать кем угодно, лишь бы хватило смелости и упорства. Однако подготовка к отбытию стала, наверно, самым серьёзным испытанием для Крагаха. Ведь ему пришлось учиться. Перебравшись в Гик, ибэ поступил в услужение одному видену, который, видимо, оказался не против благотворительности, ведь согласился обучить уже немаленького, 17-летнего Крагаха грамоте на ДВУХ языках, счёту, умению читать карту, и это всего лишь за охоту в его интересах и ведение домашнего хозяйства учёного, помощи в его исследованиях. Казалось бы, мог сделать и подопытным, однако всё, чего он просил в этом плане, это пробовать различные составы, которые, по его словам, должны полностью скрыть его запах от нёхов. Получалось с переменным успехом, да и Крагах не особо интересовался этим - ему информации хватало с избытком. Глаза вылезали на лоб от всяких закорючек на пергаменте, бумаге, глиняных и каменных табличках. В уже, по сути, сформированный мозг, тем более не привыкший учиться, крайне неохотно принимал в себя информацию, буквы и слова часто забывались и иногда путались, после занятий болела голова, глаза слезились, шея от часов сидения за столом становилась дубовой. Но это ничего, тем злее Крагах был на охоте, и тем удивительнее, что Асгал частенько говорил, как быстро обучается для своих лет юноша (Крагах, правда, не особо верил, думал, что виден так подбадривает его). За трудами в лесах и корпении над книгами прошло три года, и наконец, с натяжкой можно было сказать, что Крагах готов выйти в свободное плавание. Раздобыв для себя одёжку Большого Мира, некоторые предметы снаряжения и, самое главное, здоровый охотничий нож из добротной стали, и отправился в путь, и логично, в Последнюю Республику Луат. В дороге он ощущал себя нормально, даже вольготно. Оказалось, что среди людей за пределами Ламахского полуострова он не “недомерок”, а вполне себе статный рослый мужчина, к тому же крайне мускулистый и один из сильнейших. Охота, правда, преобразилась - в лесах Луата нёхов было как-то поменьше, зато было вдосталь другой дичи - кроликов, бобров, енотов, хватало и большой добычи, косули, олени, правда, все они бежали от Крагаха, не привыкшего к тому, что за добычей нужно красться и ползти, а наверняка достать можно только с луком или копьём, которыми ибэ, в виду специфики их дичи, пользуются редко, а действительно умеют ими пользоваться единицы. Юноша быстро приноровился прыгать на них с деревьев с ножом, и в пище недостатка не знал. Были и другие - волки, медведи, кабаны. Эти не убегали, а рвались навстречу. Драться с медведем ему нравилось - зверюга сильная, и довольно проворная, умеет лазать по деревьям, с отменным нюхом, и нрав у них может быть буйным. Но самое приятное, что у них вкусное мясо и отменная шкура. С волками было неинтересно - гонятся за тобой стаей, а как только пробежишь достаточно, перестают преследовать. В реках было полно рыбы, которую Крагах наловчился ловить голыми руками. Скоро у него скопилось трофеев с самых удачных охот, и пришла ему в голову обменять их на деньги - Асгал упоминал, что в странах Большого Мира за деньги покупаются и продаются и товары, и услуги, и земля, да и всё, что только можно пожелать. На удачу ему попалась большая деревня, где всё и можно было сбыть. Крагах испытал некий культурный шок, когда, получив деньги за шкуры, зубы, рога, пошёл эти деньги тратить. Деньги были бумажные, однако считать ибэ научился, и теперь неверяще озирался по сторонам, ходя то к кузнецу, то к портному, то в таверну, прицениваясь к тому, что они продают. В этих краях он мог иметь куда больше, промышляя охотой. Решив кое-что проверить, Крагах вернулся в лес, выследил и приманил к себе под дерево оленя, крупного, с красивыми рогами. Его он не убил: скрутил и за рога привёл в деревню. Фокус был ещё тот. Оленя выкупил староста - местный богач, пользовался уважением остальных. Денег было вдосталь, и это слегка вскружило парню голову. Он уже хотел было кинуться тратить деньги, однако, резко понял, что тратить эти деньги, ему, по сути, не на что. Он не пользуется оружием, не пользовался бы и одеждой, если бы его этого не выделяло, то же самое и с украшениями: обвешаться клыками и когтями - перебор для этих мест, а серебром и золотом обвешаться он не хотел - блестит и привлекает внимание. Правда, деньги было на что тратить - новые сапоги, ибо старые от постоянного хождения пешком уже почти протёрлись. Новая одежда, старая нехило пострадала в пути и от когтей зверья. Хорошая рукоять для ножа, чтобы лучше лежала в руке. Еда, приготовленная не на костре, а на плите, с использованием специй, была очень вкусна, а сон в постели, под одеялом, был крайне приятен, хотя с непривычки затекала спина. Таким образом, Крагах, не бедствуя, добрался до Атсада. Сперва Атсад ему не понравился - не на кого охотиться, на много миль от города зверья практически нет. Как же ему тогда зарабатывать? Ведь помимо охоты ибэ мог только что морду набить, а этим золота не заработать. Как же он был не прав. Однажды днём парень прогуливался по городу, и в собственных невесёлых думах, не следя за дорогой, свернул в какой-то тёмный переулок, и тут в реальность его вернул оклик “Стоять! Это ограбление!” Крагах был без понятия, что такое “ограбление”, на неродном языке случается забыть некоторые слова. “Чё?”, только и смог выдать ибэ, осматривая троих господ, один из которых стоял перед ним, а два других перекрыли переулок у него за спиной. Но затем последовало требование выворачивать карманы и отдать всё ценное, ибэ взревел, как целая дюжина медведей, и пошёл в атаку. Ни грозные рожи, ни ножи в их руках не остановили Крагаха - он избил этих придурков до полусмерти, не получив даже царапины. Ещё бы - куда им до проворства нёхов полуострова Ламах. Целых костей в тех мужиках осталось маловато. На крики прибежали люди, что дребезжали железом, надетым на них, многие с длинными палками, наверху которых были железные насадки и с полотном топора, и с наконечником копья. Как называется это оружие, парень не знал, зато отлично знал их владельцев. Стражники, следили за порядком. Они также и встречали его у ворот, спросили, зачем идёт в город, и откуда сам. Ни его ответ, ни его акцент их не смутил, его спокойно пропустили. Он думал, что сейчас будет что-то плохое, лица их были недоброжелательные, однако они, посмотрев сперва на тела у ног Крагаха, потом на их лица, и внезапно, поблагодарили парня. На вопрос, за что, ему ответили, что один из избитых ими - известный и опасный преступник, за чью голову была назначена награда. Ошалевшего ибэ и избитых грабителей стража препроводила в городские казармы, откуда разбойники отправились то ли в казематы, то ли в шахты, а Крагах обратно на улицы с кипой банкнот. Тут уже и в голове ибэ всё встало на свои места, и парень вернулся, дабы рассмотреть все плакаты с розыском. Их было немного, не за всех преступников назначают награду. Идею просто походить также и поймать пару преступников на самого себя он отмёл, поскольку их было трое, два вора и насильник. И вот здесь, не впервой уже, Крагах сделал то, что для ибэ нехарактерно - пошевелил извилинами. Раз это охота, то и действуй, как охотник. Найди территорию обитания, выследи, и загони. Стража, среди которых новость про ибэ, взявшего опасного преступника, разлетелась быстро, с радостью ответили, как и когда действуют воры, где уже были, и где их возможные цели. Оба были домушниками, вламывались в дома среднебогатого населения: с замками, но без охраны. Стража по ночам частенько наведывалась на улицы, где есть такие дома, однако они шагали по земле, громыхая своими доспехами и оружием, оповещая всех вокруг задолго до своего появления. Крагах же, благодаря своей ловкости, бесшумно скользил от крыши к крыше, невидимый для всех. Так он и обнаружил их обоих - они двигались переулками, канавами, крышами и чердаками, взламывали замки и проникали внутрь. Юноша взял их, когда они выходили после ограбления, опьянённые добычей - когда зверь наименее внимателен. С насильником была похожая история, здесь даже было проще: хочешь поймать хищника - следуй за его добычей. Однажды ночью из гостиницы вышла женщина-служанка, и пошла к куда-то. Мужик налетел на неё из темноты, пару раз ударил, и повалил наземь. Он уже разрывал подол её платья, когда Крагах пнул его под рёбра, и добавил ногой в ухо. После этого всё как-то затихло, видимо, новости о новом охотнике за головами разлетелась среди преступников, и те как-то затихли. Один из офицеров предлагал Крагаху остаться в городе и стать стражником, но ибэ не хотелось одеваться в железо и постоянно вышагивать по улицам, дабы добыча разбегалась от него. Он охотник, а не погремушка. Когда он услышал о том, что в городе Луат для охотника за головами работа есть всегда, он тут же отправился в столицу, на сей раз не пешком, а в нанятом экипаже. Он передвигался гораздо быстрее, при этом с гораздо большим комфортом. Правда, и стоил соответственно, поэтому при прибытии в Луат, Крагах тут же принялся за дело. Сперва всё было хорошо - его подход обеспечивал ему успех, но это долго не продлилось. Где большой спрос, там и большая конкуренция, и выскочка, который едва появившись, стал забирать непыльную работёнку, ни с кем при этом не считаясь, тут же заработал дурную репутацию. Прорвалось это в одном из баров, где ибэ собирался отдохнуть. С алкоголем он познакомился ещё в Атсаде, он кружил голову подобно разным грибам, которые он употреблял ещё на полуострове, однако отходняк от спирта был в разы легче. Его заметила парочка “коллег по цеху”, так сказать. Парень был не на хорошем счету, и вскоре бар заполнился другими охотниками. Вот только подробностей о Крагахе никто из них не знал, и то, что после первой же колкой фразы парень от души вмажет по морде, выбив сразу шеренгу зубов, никто не ожидал. Закипела драка. Метались столы, стулья, бутылки, но быстрее всего по бару метался сам Крагах, неся боль. Его стиль давно уже отработан - никаких игривых обменов ударами, только жёсткий прессинг и уничтожение оппонента наиболее коротким путём. Чего Крагах, как чужеземец, не знал, так это того, что многие охотники за головами либо сами бывшие стражники, либо имели какие-либо знакомства среди последних. Блюстители порядка не заставили себя ждать, ворвались и попытались повязать его. В горячке боя, помноженной на горячку алкогольную, ибэ снова стал лупиться. Однако людям в шлемах и латах не больно то настучишь, и всё закончилось для Крагаха плачевно. Потеряв двоих-троих покалеченными, стражи измутузили выродка Ламахского полуострова до состояния отбивной, и бросили в темницу, где он пролежал до следующего дня. Парень уже готовился не то к тюрьме, не то к эшафоту, однако к нему кто-то пришёл. Разлепив заплывшие от побоев веки, Крагах увидел ибэ. Одного из самых высоких на его памяти. В низких казематах ему пришлось пригибаться чуть ли не вдвое, его золотые волосы спадали едва касались его плеч, зелёные глаза смотрели, но как будто не видели, такое безразличие было в них, будто он через него смотрит. Он забрал Крагаха из темницы, и отвёл в какой-то дом, как потом оказалось, в дом почётного бюргера славного города Луат.

Неожиданный каприз судьбы, не первый на долю юного ибэ - Златовласка, как про себя назвал здоровяка Крагах, был личным телохранителем того самого бюргера, а у бюргера был сын, который не мог не обзавидоваться такому слуге отца, вечно ныл, что хочет такого же. На замечание Златовласки о том, что парень не вышел ростом, он с улыбкой ответил, что так даже лучше. “Я бы устал слушать, как он вечно бьётся своей головой о притолоки”. Крагаху сделали предложение: он поступает на службу как телохранитель Равада, сына Акавара, и прошлая ночь забывается. Предложение, от которого не отказываются. Всё оказалось не так уж и страшно: Равад был парнем хорошим. На пару лет старше, он обладал удивительным даром красноречия и обаяния, знал, как расположить к себе, начиная от тона разговора, заканчивая стилем одежды. И Крагаха он одевал соответсвенно: белоснежная рубашка, чёрные, как его волосы, брюки, лакированные туфли, красная бархатная жилетка, чёрная бабочка и такого же цвета приталенный сюртук - всё это блестяще выглядело на ибэ просто блестяще. В требованиях Равад был не то что умерен, скорее аскетичен, его разговоры не бесили, а скорее располагали к нему. И работа, скорее, была символичная - Равад, конечно, был тот ещё кутёжник, и в походах по злачным местам Крагах был обязан его сопровождать, однако серебряный язык его подопечного ловко отводил от него проблемы, особенно когда за спиной стоял немаленький по меркам луатцев парень, с мускулами как стальные канаты, и взглядом, будто собирается вырвать печень и селезёнку и одного отверстия где-то пониже пупка. Пускать в ход свои кулаки приходилось раз в пару месяцев. Акавар был человек очень богатый, а соответственно, и очень занятой. Всё общение с ним сводилось к “доброе утро, сэр”, “спокойной ночи, сэр”, “да, сэр”, “нет, сэр”, “сейчас же сделаю, сэр”. Порой Акавар просил его куда-нибудь сходить и вернуться, что-то передать, что-то спросить. Все эти дела были так или иначе связаны с тем, что Крагах был грамотен, а его телохранитель подобным знанием не обладал. С кем не задались отношения поначалу, так это со Златовлаской. Рхаго, так звали ибэ. Был он ещё менее разговорчивым, чем Крагах, вечно со своим взглядом, будто не видит ничего вокруг. Акавар зачем-то заставил Крагаха обучаться бою с мечом и щитом, причём щитом странным, стальной прямоугольник с двумя обрезанными полукругом противоположными углами. Обучать его должен был, конечно же, Рхаго. Скрепя сердце, Крагах учился. Каждую ошибку Златовласка сопровождал оплеухой, ещё одной при реакции на это. Оплеухи сыпались часто и скопом, Крагах день ото дня стал закипать. Крышку чайника сорвало, когда Рхаго попытался заставить парня надеть доспехи. Сам Златовласка носил бригантину и кольчугу с головы до пят, со стальным шлемом, однако это было его делом, а Крагах в жизни не собирался надевать на себя железо - не потому, что это можно расценить, как трусость, сколько потому, что любые доспехи его замедляют, а именно в скорости и ловкости его преимущество. Зуботычина с одной стороны, пинок в ответ с другой - для ибэ так общаться проще, чем словами. Избивали они друг друга весь день, никто не хотел уступать. Сценарий был до боли знаком Крагаху - он посылал в цель много ударов, но чувство было такое, будто бьёт в скалу, Рхаго же часто промахивался, но каждый удар был словно его конь лягнул. Под конец дня, изрядно избив друг друга, они повалились друг на друга, не в силах даже ресницей шевельнуть. Однако после этого они словно поймали общую волну: у Рхаго исчез так бесивший Крагаха взгляд, теперь он смотрел на него как равный на равного. Про доспехи речь больше не заходила. Тем не менее, научить Крагаха ему было чему. О работе телохранителя он знал много: как выискивать в толпе недоброжелателей, куда смотреть и как двигаться, пока в окружении, чтобы выбрались и ты, и твой подопечный, на что обращать внимание на пустынной улице, к чему прислушиваться среди рёва тысяч глоток. Откуда он всё это знает, было тайной за семью печатами, разговорчивей он не стал, и на прямые вопросы о его прошлом, он отвечал как скала - абсолютной тишиной. Со временем Крагах стал осваиваться не только в работе, но и в жизни Луата - стал всё больше и больше походить на луатца, акцент пропал. С Равадом отношения стали полудружеские, при встрече с Акаваром они одаривали друг друга полуулыбкой, с Рхаго же доводилось иногда поорать всласть. Жизнь пошла своим чередом, и постепенно Крагах привык к ней, и наконец решил для себя, что так всё и должно было случиться.